Sharespro
StrategiesServicesMedia portal Personal account

Как Бен Бернанке и его коллеги получили Нобелевку и навсегда изменили мир?

14.10.2022
Share

Бывший глава Федеральной резервной системы США (ФРС) Бен Бернанке и его коллеги Дуглас Даймонд и Филип Дибвиг получили Нобелевскую премию по экономике. 

Столь престижная награда еще никогда раньше не уходила чиновнику, занимавшему высочайший пост. Это почему-то породило множество ехидных комментариев о том, что Бернанке награжден на правах номенклатурщика за ликвидацию Великой Рецессии 2008 года. Это не так, о чем Нобелевский комитет пишет прямо: премия дана за научные изыскания экс-главы ФРС. Сообществу экономистов Бернанке известен как выдающийся исследователь Великой Депрессии, а ученые, награжденные вместе с ним, никогда в жизни не работали в ФРС.

SharesPro ознакомился с выводами Нобелевского комитета и нобелевскими трудами новоиспеченных лауреатов, чтобы объяснить, за что же, все-таки, была вручена Нобелевская премия.

Но если коротко, то работы, речь о которых пойдет ниже, изменили наш финансовый мир даже если бы Бен Бернанке никогда в жизни не оказался бы на посту главы ФРС. И начать следует не с него, а с двух других персонажей, которые написали свои работы независимо от Бена Бернанке

Чем прославились Даймонд и Дибвиг?

Банки и банковское дело были предметом исследований множества экономистов задолго до Дугласа Даймонда и Филипа Дибвига, однако именно у них есть особая заслуга, считает Нобелевский комитет. Все дело в том, что именно они разработали логически последовательную математическую модель структуры банков, заменив ею аналитическое описание таковой. Это позволило доказать многие прежние гипотезы о функционировании работы банков и лучше понять экономические основы функционирования банковского сектора. Именно их работы легли в основу современной теории банковского дела. Что же они такого написали в своих работах?

Современные государственные системы страхования вкладов, наподобие российского АСВ, уже никого не удивляют. Однако математическое обоснование необходимости такого механизма принадлежит как раз нашим героям. 

В работе Bank Runs, Deposit Insurance, and Liquidity Даймонд и Дибвиг попытались ответить на вопрос: при каких условиях банк будет работать наиболее эффективно? Согласно их выводам, это происходит тогда, когда краткосрочные депозиты, предлагаемые банком своим клиентам, используются для финансирования долгосрочных инвестиций. Это делает необходимым запуск механизма трансформации сроков погашения. Но есть проблема: клиенты банка ценят именно краткосрочную ликвидность, т.е. возможность относительно быстро забрать свои деньги в любой момент. 

А это значит, что банки уязвимы перед банковской паникой. Ведь в нормальной ситуации вкладчики не знают, когда именно им понадобятся их вклады. Поэтому в нормальной ситуации лишь часть вкладчиков будет нуждаться в краткосрочной ликвидности и воспользуется своим правом на досрочное изъятие сбережений, а задача банка — грамотно аккумулировать вклады и направлять их на инвестиции, удовлетворяя при этом одновременно запросы и вкладчиков, и кредиторов. Именно так банки создают ликвидность. При этом, если банковская паника уже запустилась, банк вынужден изымать свои средства из долгосрочных проектов, получая убытки, а денег на покрытие всех депозитов ему не хватит. 

Решением проблемы, по мнению авторов статьи, и стали бы государственные системы страхования вкладов. Альтернатива ему — политика «кредитора последней инстанции». Кризис 2008 года во всем мире и «зачистка» банковского сектора с 2013 г. после прихода Набиуллиной убедительно показали миру эффективность обоих подходов.

Но этим вклад лауреатов не исчерпывается. Дуглас Даймонд в работе 1984 года под названием Financial Intermediation and Delegated Monitoring обратил внимание на важнейшую социальную функцию банков, а именно «мониторинг платежеспособности заемщиков», известный широкому потребителю банковских услуг как «скоринг».

Все дело в том, что добросовестный и правильно выполненный анализ платежеспособности важен для общества. Он позволяет избежать множества социальных издержек тем, что, предотвращает необязательные банкротства. А главное — он делается за счет банков; при их отсутствии эта работа ложилась бы на плечи самих заемщиков, заинтересованных, так или иначе, в получении денежных средств. 

Информация о платежеспособности и кредитоспособности заемщиков крайне важны для рынков. В обычные времена это может быть неочевидно, но в ситуации, когда множество банков терпят крах единовременно, существенная часть экономики может просто перестать работать, потому что в условиях отсутствия информации о заемщике стоимость кредитного посредничества взлетает запретительно высоко. Именно это, в частности, произошло во времена Великой Депрессии 1930-х гг., пристальным изучением которой и занимался Бен Бернанке.

Как чему-то да научиться у истории: попытка Бернанке

Великий философ Карл Поппер, критикуя историцизм, доходил до утверждения, что у исторических событий учиться и нечему, и незачем. Но Бен Бернанке попробовал, вначале дотошно разобрав настоящие, как ему казалось, причины Великой Депрессии, а затем, уже на посту главы ФРС, не дав этим причинам вновь погубить американскую экономику. Но обо всем по порядку.

Еще до Бернанке тема Великой Депрессии была по-настоящему неплохо изучена. В 1972 году будущий нобелевский лауреат Милтон Фридман убедительно показал, что сокращение денежной массы из-за бегства вкладчиков и банкротства банков стало важнейшей причиной кризиса. И действительно, до Бернанке считалось, что во всем виновата политика ФРС, вернее, ее бездействие. Общепринятым стало утверждение, что ФРС следовало не безучастно наблюдать за биржевой и банковской паниками, а увеличивать ликвидность — мол, если бы Федрезерв включил печатный станок, то сжатия денежной массы не случилось бы. Так считал (и считает!) и сам Бернанке, но это объяснение, как минимум, неполное. 

Самый простой вопрос: пусть все вышеописанное правда. Но как это объясняет настолько сильную глубину и продолжительность Депрессии? Почему производство упало аж вдвое, безработица выросла до безумных 25%? И главное — как монетарные проблемы США с такой легкостью «заразили» весь остальной мир, везде вызывая падение промышленности и безработицу?

На эти вопросы и ответил будущий глава ФРС в статье 1983 года Non-Monetary Effects of the Financial Crisis in the Propagation of the Great Depression. Из нее четко следовало, что как раз финансовое (кредитное) посредничество банков и есть ключ ко всему. Именно крах финансового посредничества вызвал экономический кризис, а не наоборот, как считалось до Бернанке. А простое печатание денег не решило бы другую, куда более важную проблему — спад кредитования в условиях краха банков и роста дефляции (которая, помимо других неудобств, удорожает кредиты).

Сломался тот самый механизм трансформации сроков погашения, о котором писали Даймонд и Дибвиг. Из-за угрозы банкротств банков вкладчики бежали в банки забирать свои депозиты, увеличивая тем самым моральную панику. Банки же, предвидя набег вкладчиков, размещали свободные средства в активы, которые можно быстро конвертировать в кэш для вкладчиков; тем самым потенциальные кредиты предприятиям и домохозяйствам не выдавались. 

Бернанке доказал, что отношения банка и заемщика в масштабах всей экономики представляют собой очень важный капитал — капитал знаний. К сожалению, он исчезает в случае краха банка, и не может быть передан другому банку как скупая информация о заемщике. Если ваш личный кредит перепродавали от одного банка (например, банкрота) другому, вам не нужен никакой Бернанке, чтобы это объяснить. А в случае полноценного банковского кризиса потребуется много усилий, времени и ответственная государственная политика для того, чтобы восстановить банковскую систему и перезапустить кредитование. 

Таким образом, эмпирические выводы, который сделал Бернанке, изучая самый страшный финансовый кризис в истории человечества, отлично наложились на теоретические и математически обоснованные выводы Даймонда и Дибвига. Именно поэтому все трое получили эту медаль вместе. 

Вместо вывода

Выводы работ Бернанке, Даймонда и Дибвига были усвоены центральными банками в полной мере. Кризис 2008 года у руля ФРС встретил лично Бернанке, которому пришлось применять свои теоретические знания на практике: борьба с банковскими паниками, мягкая ДКП и запуск количественного смягчения. А государства по всему миру выступили в качестве «кредитора последней инстанции» — к большому неудовольствию избирателей. Спустя 12 лет, в 2020 году, пока правительства купировали шок спроса раздачей пособий населению, оказавшемуся под локдауном, центральные банки защищали жизнеспособность финансовой системы, стремясь ликвидировать любые перебои в кредитовании.

Однако новое время и новые способы решать известные проблемы породили проблемы новые. Инфляция в США не в последнюю очередь вызвана решениями уже новых глав ФРС, следовавших рецептам Бернанке. Огромные балансы центральных банков и ФРС сами по себе представляют огромную проблему. Наконец, не заканчиваются дебаты на животрепещущую тему — а точно ли хорошо, что экономики развитых стран после кризиса оказались экономиками с низкими процентными ставками?

Это крайне важные вопросы, однако ответы на них придется искать другим экономистам. Возможно, тоже будущим лауреатам. Но крайне важный вклад Бернанке, Даймонда и Дибвига оспорить уже не сможет никто.

What you should know about investing

What's on the market best articles For free

Popular articles